понедельник, 07 мая 2018
У Бродского была строчка – жизнь – это холмы.
Я помню холмы Италии, и это совсем не мы.
По Бродскому мы бы любили
Сидеть на склоне холма.
В реальности мы любили
Друг друга,
Когда я нема.
В воздухе пахнет осенью, у плиток странный узор,
В коридорах на стенах росписи, и между ними – зазор.
Стены немного падают, в воздухе сыпется пыль,
Поезд несется до Лейбница, и я забываю где быль.
В церкви внутри все в золоте, снаружи – через кирпич
Белое-серое-черное, а англичане умели бомбить.
Ты подождешь на улице, и я вспоминаю порой,
Мой милый – на улице холодно, но в церковь ты
Ни ногой.
Потом все сплетается в баров пляс, в кофе, вино и дым.
В подарки, шарфы и скатерти, в умение быть другим.
В Праге тепло по пятницам, на речке пасут гусей.
Ты боишься на свете трех вещей: любви, тепла и друзей.
Про это есть строчек тысяча, и может, еще одна,
Но ведь у этой истории не только одна сторона.
На стенах по прежнему росписи, от кофе спасения нет,
Но той еще теплой осенью я помню моста полусвет.
Я помню улыбку расцветшую
Совсем на других губах,
Я помню другую историю, в которой не важно, кто прав.
Я помню кафе и смех вокруг, объятий уверенный круг,
Я помню от свечек легкий жар, и чувство, что рядом – друг.
Я помню прогулки по острову, и поцелуй на мосту,
И долгие взгляды, и шепот рук, признания в пустоту.
Истории бесконечные, вино, и
Шоколад.
Любовь и шутки – пусть старое, но было на новый лад.
Потом это все вдруг вытеснил фонарь, первый снег, и ты.
Все прошлое разом выжегший, сошедший живым из мечты.
Снег, холод, и свет, и все вокруг – замирает и тает прочь.
Дни пробегают стремительно, их куда интересней ночь.
Пальцы по коже, и тихий смех, и неловкий соседский взгляд.
Прости-не прости, это мы опять, будим пятую ночь подряд.
Музыке в такт имя твое вторит строчкой псалма.
Вот только, согласно Бродскому, за холмами стояла тюрьма.
Я помню холмы Италии, и это совсем не мы.
По Бродскому мы бы любили
Сидеть на склоне холма.
В реальности мы любили
Друг друга,
Когда я нема.
В воздухе пахнет осенью, у плиток странный узор,
В коридорах на стенах росписи, и между ними – зазор.
Стены немного падают, в воздухе сыпется пыль,
Поезд несется до Лейбница, и я забываю где быль.
В церкви внутри все в золоте, снаружи – через кирпич
Белое-серое-черное, а англичане умели бомбить.
Ты подождешь на улице, и я вспоминаю порой,
Мой милый – на улице холодно, но в церковь ты
Ни ногой.
Потом все сплетается в баров пляс, в кофе, вино и дым.
В подарки, шарфы и скатерти, в умение быть другим.
В Праге тепло по пятницам, на речке пасут гусей.
Ты боишься на свете трех вещей: любви, тепла и друзей.
Про это есть строчек тысяча, и может, еще одна,
Но ведь у этой истории не только одна сторона.
На стенах по прежнему росписи, от кофе спасения нет,
Но той еще теплой осенью я помню моста полусвет.
Я помню улыбку расцветшую
Совсем на других губах,
Я помню другую историю, в которой не важно, кто прав.
Я помню кафе и смех вокруг, объятий уверенный круг,
Я помню от свечек легкий жар, и чувство, что рядом – друг.
Я помню прогулки по острову, и поцелуй на мосту,
И долгие взгляды, и шепот рук, признания в пустоту.
Истории бесконечные, вино, и
Шоколад.
Любовь и шутки – пусть старое, но было на новый лад.
Потом это все вдруг вытеснил фонарь, первый снег, и ты.
Все прошлое разом выжегший, сошедший живым из мечты.
Снег, холод, и свет, и все вокруг – замирает и тает прочь.
Дни пробегают стремительно, их куда интересней ночь.
Пальцы по коже, и тихий смех, и неловкий соседский взгляд.
Прости-не прости, это мы опять, будим пятую ночь подряд.
Музыке в такт имя твое вторит строчкой псалма.
Вот только, согласно Бродскому, за холмами стояла тюрьма.
среда, 02 мая 2018
10:31
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 23 января 2017
01:34
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 05 мая 2016
Было бы замечательно думать о чем-то другом
О кофе, кино или праздниках, о дешевом и дорогом.
Было бы очень кстати переключиться, перелистнуть
Но эмоции - не страница, чтобы взять и перевернуть.
Все это слишком сложно, и пошло в своей простоте,
Было за сотню лет до нас, в тропиках и мерзлоте.
Ночью не думать сложнее, ночью слишком темно,
Слишком тихо и путано, все к одному одно.
Днем не думать полегче, но тоже, скажу, не всегда.
Мысли терпение точат, как твердый гранит - вода.
Иногда настигает отчаянье - нелюбимый, неласковый зверь,
Только что было в окне ночном, а теперь уже ломится в дверь.
Иногда настигают мечтания - и от этого хуже вдвойне.
Слишком просто забыть про дней поток в тумана их пелене.
О кофе, кино или праздниках, о дешевом и дорогом.
Было бы очень кстати переключиться, перелистнуть
Но эмоции - не страница, чтобы взять и перевернуть.
Все это слишком сложно, и пошло в своей простоте,
Было за сотню лет до нас, в тропиках и мерзлоте.
Ночью не думать сложнее, ночью слишком темно,
Слишком тихо и путано, все к одному одно.
Днем не думать полегче, но тоже, скажу, не всегда.
Мысли терпение точат, как твердый гранит - вода.
Иногда настигает отчаянье - нелюбимый, неласковый зверь,
Только что было в окне ночном, а теперь уже ломится в дверь.
Иногда настигают мечтания - и от этого хуже вдвойне.
Слишком просто забыть про дней поток в тумана их пелене.
пятница, 29 апреля 2016
Моя любовь, ты идешь по пути, что проложил Сократ.
Сначала шел по следам, а теперь обошел во сто крат.
Если что, закончил он весьма плохо - для человека.
Для идеи, напротив, стал достоянием века.
Философия вкратце - гуманизм и немного издевки,
Но не со зла, а для дела, что-то вроде для мачты веревки.
Я вот думаю, знаешь ли ты, кто такой был Сократ,
Или слышишь, что на кого-то похож - и тому же рад?
Ты прости и забудь, это я сказала нечаянно.
Унижение объекта любви - примета отчаяния.
Как бы повод сказать - смотри, мне до вас дела нет,
Попытка пожарить, не разбив яиц, омлет.
Сократ говорил, что добродетель совершенствует души,
А ты в терзаньях себя и других увяз по самые уши.
Сократ любил всех задевать и верил -
Нужно без стука пробивать иронией закрытые двери
Нужно людей спрашивать, пока не дойдешь до сути,
В общем, сам понимаешь, нашумел и всех взбаламутил.
В этом смысле - в плане шума, иронии колкой,
Вы с Сократом пошиты одной иголкой.
Но Сократ говорил - все грехи - от ошибки расчета.
А ты по расчетам мог бы отвечать за космические полеты.
Сначала шел по следам, а теперь обошел во сто крат.
Если что, закончил он весьма плохо - для человека.
Для идеи, напротив, стал достоянием века.
Философия вкратце - гуманизм и немного издевки,
Но не со зла, а для дела, что-то вроде для мачты веревки.
Я вот думаю, знаешь ли ты, кто такой был Сократ,
Или слышишь, что на кого-то похож - и тому же рад?
Ты прости и забудь, это я сказала нечаянно.
Унижение объекта любви - примета отчаяния.
Как бы повод сказать - смотри, мне до вас дела нет,
Попытка пожарить, не разбив яиц, омлет.
Сократ говорил, что добродетель совершенствует души,
А ты в терзаньях себя и других увяз по самые уши.
Сократ любил всех задевать и верил -
Нужно без стука пробивать иронией закрытые двери
Нужно людей спрашивать, пока не дойдешь до сути,
В общем, сам понимаешь, нашумел и всех взбаламутил.
В этом смысле - в плане шума, иронии колкой,
Вы с Сократом пошиты одной иголкой.
Но Сократ говорил - все грехи - от ошибки расчета.
А ты по расчетам мог бы отвечать за космические полеты.
суббота, 26 марта 2016
Любовные письма должны быть прочитаны, в этом их самая суть.
Так что это письмо не любовное, в нем все время можно свернуть.
Любовь похожа на спорт по пятницам. Всегда можно не прийти.
А можно заставить себя отжаться сотню раз, и потом еще час идти.
Любовь похожа на книгу открытую. Всегда можно не дочитать.
Никто за это ругать не будет. Но можно и не бросать.
Свобода выбора здесь относительна, в любой момент можно перестать.
Но эта свобода невразумительна, о ней нужно напоминать.
Любовь похожа на нить из сердца, и ты ее тянешь к себе,
Похожа на вдох ранним летним утром, на купанье в прохладной воде.
Любовь - исключительно субъективная. Она только и если внутри.
Ни словом, ни нотой ее не выразишь. Только и остается - смотри.
Так что это письмо не любовное, в нем все время можно свернуть.
Любовь похожа на спорт по пятницам. Всегда можно не прийти.
А можно заставить себя отжаться сотню раз, и потом еще час идти.
Любовь похожа на книгу открытую. Всегда можно не дочитать.
Никто за это ругать не будет. Но можно и не бросать.
Свобода выбора здесь относительна, в любой момент можно перестать.
Но эта свобода невразумительна, о ней нужно напоминать.
Любовь похожа на нить из сердца, и ты ее тянешь к себе,
Похожа на вдох ранним летним утром, на купанье в прохладной воде.
Любовь - исключительно субъективная. Она только и если внутри.
Ни словом, ни нотой ее не выразишь. Только и остается - смотри.
суббота, 12 марта 2016
Этого недостаточно. Просто, мать твою, мало.
Голоса рядом в машине - он растекается жаром
В воздухе между нами, в пальцах и в легких жалом
Все раздирает и плавится, кислород съедает пожаром.
Волос легонько касается, уши целует и ниже,
К шее дорожкой спускается, а мне нужно - глубже и ближе,
Вывести из себя перекисью, вынуть из собственных ребер,
Голос твой горький и сладкий, стереть с губ, и легких, и бедер.
Взглядов твоих недостаточно. До боли их нужно больше.
Больше их на коленях, на глазах, на губах. Тоньше
Становится свет в машине, сжимается карта мира -
На севере твои взгляды, по ним и компас фиксируй.
Твоего запаха мало. Мучительно, явно, до крови
В легких тобою пахнет, ты рвешься из них на волю.
Пахнет тобою машина, пахнет весь воздух рядом.
Слова пропитались тобою, на коже осели ядом.
Твой запах стяжает землю, мне закрывает веки,
Все мысли тобой пропахли, на мгновение и навеки.
Все в узел, все крутит и вертит, внутри сжимает и плавится,
Мне воздуха не хватает, но это в тебе и нравится.
Нравится, что во всех всего много - любви, и боли, и смеха,
И печали, и жажды, и слов поток оглушает сплошной помехой.
А тебя мне все время мало, до закусанных губ нужно больше,
Нужно громче, до боли, до пальцев сжатых, до конца и немножечко дольше.
Голоса рядом в машине - он растекается жаром
В воздухе между нами, в пальцах и в легких жалом
Все раздирает и плавится, кислород съедает пожаром.
Волос легонько касается, уши целует и ниже,
К шее дорожкой спускается, а мне нужно - глубже и ближе,
Вывести из себя перекисью, вынуть из собственных ребер,
Голос твой горький и сладкий, стереть с губ, и легких, и бедер.
Взглядов твоих недостаточно. До боли их нужно больше.
Больше их на коленях, на глазах, на губах. Тоньше
Становится свет в машине, сжимается карта мира -
На севере твои взгляды, по ним и компас фиксируй.
Твоего запаха мало. Мучительно, явно, до крови
В легких тобою пахнет, ты рвешься из них на волю.
Пахнет тобою машина, пахнет весь воздух рядом.
Слова пропитались тобою, на коже осели ядом.
Твой запах стяжает землю, мне закрывает веки,
Все мысли тобой пропахли, на мгновение и навеки.
Все в узел, все крутит и вертит, внутри сжимает и плавится,
Мне воздуха не хватает, но это в тебе и нравится.
Нравится, что во всех всего много - любви, и боли, и смеха,
И печали, и жажды, и слов поток оглушает сплошной помехой.
А тебя мне все время мало, до закусанных губ нужно больше,
Нужно громче, до боли, до пальцев сжатых, до конца и немножечко дольше.
среда, 06 января 2016
Я видела снег за окном,
Как вода обращается льдом,
Как рубит лед целый двор,
Как во льду возникает узор.
У узора есть два крыла,
На одном из них я жила,
Теперь жених меня тянет к себе,
По гладкой, как жемчуг, воде.
Его голос - горделивей и ниже,
Я слышу, становится ближе,
В нем смеются радость и спесь,
А я забываю, что здесь.
Слова песни намного древней,
Всех пришедших на свадьбу людей.
Старый ритм меня странно тревожит,
Скрип меча о крепление ножен.
В этой песне несложный напев,
Откликается в сердце у всех,
И знакомый, ужасный мотив,
Проникает сквозь горный массив.
Вдруг снежинок размеренный путь,
Ветер резкий решил развернуть.
Вместе с ветром обрушилась тень,
И от нас отвернулся сам день.
Я смотрела на снег наверху,
Как его разрывает в труху,
Как срываются голоса,
И им вторит огня полоса.
Как вода обращается льдом,
Как рубит лед целый двор,
Как во льду возникает узор.
У узора есть два крыла,
На одном из них я жила,
Теперь жених меня тянет к себе,
По гладкой, как жемчуг, воде.
Его голос - горделивей и ниже,
Я слышу, становится ближе,
В нем смеются радость и спесь,
А я забываю, что здесь.
Слова песни намного древней,
Всех пришедших на свадьбу людей.
Старый ритм меня странно тревожит,
Скрип меча о крепление ножен.
В этой песне несложный напев,
Откликается в сердце у всех,
И знакомый, ужасный мотив,
Проникает сквозь горный массив.
Вдруг снежинок размеренный путь,
Ветер резкий решил развернуть.
Вместе с ветром обрушилась тень,
И от нас отвернулся сам день.
Я смотрела на снег наверху,
Как его разрывает в труху,
Как срываются голоса,
И им вторит огня полоса.
вторник, 05 января 2016
Насколько крепче были б мы,
Коль из металла б нас ковали.
Коль из железа делали б умы,
Сердца из стали выплавляли,
И защитить свои тела могли
Надежными доспехами от боли.
Способны б были мы тогда к любви?
Стремились ли бы чувствовать всей волей?
И три желанья хочешь ты себе:
Одно, чтоб облететь все небеса,
Одно, чтоб рыбой плыть в любой воде.
Одно ты сохранишь на случай тот,
Если твоя любовь свою назад возьмет.
Ты говоришь, хотел бы ты ее в постели знать,
Помочь оставить прошлое и новой стать опять.
Ты скоро обнаружишь, что от твоих усилий лишь
Ее вернется гнев. Ты никогда не победишь.
И ты захочешь три желанья:
Ты хочешь только сладость,
И чтоб без капельки страданья.
Еще одно ты сохранишь на случай тот,
Если твоя любовь свою назад возьмет.
И хочет ты желанья три себе:
Одно, чтоб в небесах летать,
Одно, чтобы как рыба плыть в воде,
Не хочешь никогда страдать,
И только сладких дней в своей судьбе,
Ты хочешь всю дозволенную радость,
И совесть, не истертую нигде.
Ты хочешь настоящую любовь,
И сотню поцелуев в сладкой череде.
Чтобы была она мягка, нежна и никогда ни зла к тебе.
Еще одно ты сохранишь на случай тот,
Если твоя любовь свою назад возьмет.
Коль из металла б нас ковали.
Коль из железа делали б умы,
Сердца из стали выплавляли,
И защитить свои тела могли
Надежными доспехами от боли.
Способны б были мы тогда к любви?
Стремились ли бы чувствовать всей волей?
И три желанья хочешь ты себе:
Одно, чтоб облететь все небеса,
Одно, чтоб рыбой плыть в любой воде.
Одно ты сохранишь на случай тот,
Если твоя любовь свою назад возьмет.
Ты говоришь, хотел бы ты ее в постели знать,
Помочь оставить прошлое и новой стать опять.
Ты скоро обнаружишь, что от твоих усилий лишь
Ее вернется гнев. Ты никогда не победишь.
И ты захочешь три желанья:
Ты хочешь только сладость,
И чтоб без капельки страданья.
Еще одно ты сохранишь на случай тот,
Если твоя любовь свою назад возьмет.
И хочет ты желанья три себе:
Одно, чтоб в небесах летать,
Одно, чтобы как рыба плыть в воде,
Не хочешь никогда страдать,
И только сладких дней в своей судьбе,
Ты хочешь всю дозволенную радость,
И совесть, не истертую нигде.
Ты хочешь настоящую любовь,
И сотню поцелуев в сладкой череде.
Чтобы была она мягка, нежна и никогда ни зла к тебе.
Еще одно ты сохранишь на случай тот,
Если твоя любовь свою назад возьмет.
Ваши руки сомкнулись на шее моей
И лицо ваше стало как будто бы злей
В ваших синих глазах поселилась печаль
Вы хотите услышать, что мне очень жаль,
Вы хотите услышать, что его больше нет.
На запястье моем вы искали браслет –
Вы хотели бы сжечь его, чтобы пепел летел,
Чтоб рассыпался ветром над тысячью тел.
Вы уверены были, что все хорошо,
Что для страхов моих вы дадите плечо,
Что все слезы мои из-за вас, из-за вас,
Что от вас мое сердце пускается в пляс.
Вы остались ждать здесь. Я была на войне.
У дракона летала на гладкой спине,
Чтобы мир развернуть я искала рычаг,
Пока вы охраняли домашний очаг.
Я летала и видела тысячи лиц,
Я смотрела как враг наш падает ниц.
Вы растили здесь хлеб, убирали с полей,
И муки было больше, чем в округе людей.
Не вернулся ваш друг, не вернулся ваш брат,
И объятий горячих стал уже обхват.
Вы храните монету, что бросили мы,
У монеты той нет одной стороны.
Я вернулась с войны с обожженной душой,
Я старалась держаться вас стороной.
Ночью криком своим я будила леса,
Мне снилась дракона огня полоса.
Вы молчали и ждали, вы дали обет,
Моим новым обетом стал алый браслет.
Лентой красной запястье он мне повязал,
И напомнил войну его белый оскал.
Вы стерпели и это, а, может, и нет,
Ваши руки сжимают мне шею в ответ,
Я готова была ненавидеть ваш дом,
И поля, и овраг, и пустошь при нем.
Ваши пальцы сжимаются туже, и я
Вижу в ваших глазах отголоски огня.
Я скучала по жару, по бою и лжи,
Пока вы собирали поля своей ржи.
Я скучала, скучала, и скукой своей,
Заползал в ваши раны текучий елей.
Но теперь я едва вижу ваши глаза,
И видится в них мне огня полоса.
Вас сорвали, отбросили, скинули прочь,
Благодарно хриплю, что успели помочь,
Что буквально секунда и я бы ушла,
Что уже начала бы прощаться душа.
Я твержу это все и смотрю лишь на вас,
Слышу сердце мое как бросается в пляс,
И на тысячи разных звучат голоса,
И на шее моей от огня полоса.
(навеяно А. Кристи, "Прилив")
И лицо ваше стало как будто бы злей
В ваших синих глазах поселилась печаль
Вы хотите услышать, что мне очень жаль,
Вы хотите услышать, что его больше нет.
На запястье моем вы искали браслет –
Вы хотели бы сжечь его, чтобы пепел летел,
Чтоб рассыпался ветром над тысячью тел.
Вы уверены были, что все хорошо,
Что для страхов моих вы дадите плечо,
Что все слезы мои из-за вас, из-за вас,
Что от вас мое сердце пускается в пляс.
Вы остались ждать здесь. Я была на войне.
У дракона летала на гладкой спине,
Чтобы мир развернуть я искала рычаг,
Пока вы охраняли домашний очаг.
Я летала и видела тысячи лиц,
Я смотрела как враг наш падает ниц.
Вы растили здесь хлеб, убирали с полей,
И муки было больше, чем в округе людей.
Не вернулся ваш друг, не вернулся ваш брат,
И объятий горячих стал уже обхват.
Вы храните монету, что бросили мы,
У монеты той нет одной стороны.
Я вернулась с войны с обожженной душой,
Я старалась держаться вас стороной.
Ночью криком своим я будила леса,
Мне снилась дракона огня полоса.
Вы молчали и ждали, вы дали обет,
Моим новым обетом стал алый браслет.
Лентой красной запястье он мне повязал,
И напомнил войну его белый оскал.
Вы стерпели и это, а, может, и нет,
Ваши руки сжимают мне шею в ответ,
Я готова была ненавидеть ваш дом,
И поля, и овраг, и пустошь при нем.
Ваши пальцы сжимаются туже, и я
Вижу в ваших глазах отголоски огня.
Я скучала по жару, по бою и лжи,
Пока вы собирали поля своей ржи.
Я скучала, скучала, и скукой своей,
Заползал в ваши раны текучий елей.
Но теперь я едва вижу ваши глаза,
И видится в них мне огня полоса.
Вас сорвали, отбросили, скинули прочь,
Благодарно хриплю, что успели помочь,
Что буквально секунда и я бы ушла,
Что уже начала бы прощаться душа.
Я твержу это все и смотрю лишь на вас,
Слышу сердце мое как бросается в пляс,
И на тысячи разных звучат голоса,
И на шее моей от огня полоса.
(навеяно А. Кристи, "Прилив")
вторник, 21 января 2014
Мне не нравится фраза "строить отношения". Строить можно стену, или корабль, или гитару. А отношения-то как? Дорогой, подтяни на полтона повыше и вот здесь добавь бетона? Мне кажется, наш корабль даёт хренов крен, мы криво воткнули мачту.
среда, 15 января 2014
Луна взрезала небосвод как лезвие ножа,
И руки прятались в карман, стесняясь и дрожа.
Ты был прав, я - юна, а ночь была нежна.
Стихала поступь в тишине - а тишина
важна.
Сбивался вздох и выдох ждал, и сам ты весь продрог.
Ртом был исхожен тел наш путь, вся тысяча дорог.
Но ночь была морозней льда, не время для потех.
И пальцы шли маршировать, вдоль ребер вниз
и вверх.
И руки прятались в карман, стесняясь и дрожа.
Ты был прав, я - юна, а ночь была нежна.
Стихала поступь в тишине - а тишина
важна.
Сбивался вздох и выдох ждал, и сам ты весь продрог.
Ртом был исхожен тел наш путь, вся тысяча дорог.
Но ночь была морозней льда, не время для потех.
И пальцы шли маршировать, вдоль ребер вниз
и вверх.
понедельник, 13 января 2014
У сериала "Шерлок" отличный маркетинг.
Возможно, им стоило потратить эти усилия и деньги на хороший сценарий.
Возможно, им стоило потратить эти усилия и деньги на хороший сценарий.
среда, 08 января 2014
Всегда, когда бы она ни спросила, а спрашивала она с самого начала, он отвечал: Я любил тебя.
Со временем она уже подзабыла, когда же именно была та миллисекунда, в которую он её любил, и осталось лишь вечное, неизбежное и безнадёжное прошедшее время глагола.
Со временем она уже подзабыла, когда же именно была та миллисекунда, в которую он её любил, и осталось лишь вечное, неизбежное и безнадёжное прошедшее время глагола.
вторник, 07 января 2014
Как мне нравится, когда люди балансируют на двух позициях: "женские корсеты - это мимими, тонкость и грация", "мужские - грешновато и вообще чтозапидорасы". Давайте уж решим, либо это до сих пор деталь одежды (лолчто, вон у фон Тиз особенно), либо фетиш. Не самый физически приятный, но и не самый отстойный фетиш. И мужики тоже имеют на него право. И вообще, о "Лорде Байроне" ещё Акунин писал.
воскресенье, 05 января 2014
В Интернетах я наткнулась на мнение, что Стивен Моффат, мол, трусливый автор. Я согласна с этим. Хороший автор не обязательно пишет о чём-то проблемном, или тяжёлом или стоящим на грани, но его голос, даже рассказывающий простую добрую историю звучит громко и ясно. Моффат же всё время одергивает себя, запинается, переписывает историю (привет, "Доктор Кто"). Он боится принимать решения, но они - двигатель сюжета и развития персонажей. Стивен Моффат не так плох, позвольте, он прекрасно прописывает начальные условия - обрисовывает персонажей, задаёт вводную интригу, но дальнейшие развитие требует смелости, требует выбора, который Моффат не делает. И история стоит на месте, вертится кругом себя, а характеры не развиваются.
Очевидно, он там начихал на других сценаристов и теперь и Гэтисс пошёл по той же дорожке.
Третий сезон "Шерлока" начинается с шикарной для сюжета и персонажей темы - с прощения. В оригинальном рассказе подобного мотива нет - Холмс не врёт Уотсону (пишет записку искренне, а не врёт в телефонную трубку), и не посвящает в своё воскрешение почти 30 человек. В оригинале их воссоединение проходит со щенячьим восторгом - со сторону Уотсона, и с радостью, но так же и неизбывной заботой о друге ос стороны Холмса. Эта очень тёплая сцена в рассказе, встреча двух друзей, которые скучали друг по другу, заботятся друг о друге и рады быть снова вместе.
В "Шерлоке" всё не так. У Уотсона есть основания чувствовать обиду, злость, непонимание. Он может чувствовать себя обманутым и преданным. Шерлок задолжал ему как объяснение, так и извинение. И Уотсон, в принципе, готов их принять - он сам спрашивает Холмса о причинах конспирации, пытается как-то понять "Ну Холмс, ну нахрена?". Но Шерлоку как насрать. Т.е. мы-то знаем, что нет, внутри он тонко чувствующий и вообще няшен, но Джону Шерлок показывает готовность говорить о фактах и не готовность говорить о чувствах.
Есть множество путей написать историю о проступке и прощении - лёгких и солнечных, как у Вудхауза и Роулинг, или мучительных и сложных, как у Моэма, но сценаристы "Шерлока" выбирают... никакой. Там нет развития персонажей, только вербальное прощение, полученное путём низкой манипуляции. Нет вообще роста, решения ситуации. Выбрать какой-то путь страшно, фанаты могут не принять и вообще, но не выбирать из-за этого ничего? И это общая тенденция сериала.
Как вырос Джон Уотсон за сериал? Как Шерлок Холмс? Лестрейд, Майкрофт? Только Андерсону досталось, но это так мерзко, что сценаристы сделали - предлагать смеяться на чувством его вины.
Мало того, сценаристы легко обошли все тяжёлые, но интересные места оригинала. К примеру, Холмс был наркоманом. Ну упарывался он почём зря неделями. В "Элементарно", который, на мой взгляд, прописан намного лучше, сценаристы что-то с этим сделали. У Гая Риччи в комиксообразном фильме и то сделали. Но Моффат с Гэтиссом просто пропустили это (ок, был обыск в первой части, но какое влияние на характер героя это оказало? В оригинале это было офигительно большим пластом его личности). Не было конфликт между Джоном-я-что-то-подозреваю-Уотсоном и Шерлоком-Уотсон-вы-обдолбались-я-не-преступник-Холмсом в самом начале, хотя это тоже такой двигатель их отношений вперёд.
В серии ещё очень много минусов, как, впрочем, и плюсов, но мне не нравится именно эта душевная холодность, безэмоциональность, игнорирование. Фарс может быть прекрасным фарсом, но в рамках сериала я ожидала увидеть character development.
Очевидно, он там начихал на других сценаристов и теперь и Гэтисс пошёл по той же дорожке.
Третий сезон "Шерлока" начинается с шикарной для сюжета и персонажей темы - с прощения. В оригинальном рассказе подобного мотива нет - Холмс не врёт Уотсону (пишет записку искренне, а не врёт в телефонную трубку), и не посвящает в своё воскрешение почти 30 человек. В оригинале их воссоединение проходит со щенячьим восторгом - со сторону Уотсона, и с радостью, но так же и неизбывной заботой о друге ос стороны Холмса. Эта очень тёплая сцена в рассказе, встреча двух друзей, которые скучали друг по другу, заботятся друг о друге и рады быть снова вместе.
В "Шерлоке" всё не так. У Уотсона есть основания чувствовать обиду, злость, непонимание. Он может чувствовать себя обманутым и преданным. Шерлок задолжал ему как объяснение, так и извинение. И Уотсон, в принципе, готов их принять - он сам спрашивает Холмса о причинах конспирации, пытается как-то понять "Ну Холмс, ну нахрена?". Но Шерлоку как насрать. Т.е. мы-то знаем, что нет, внутри он тонко чувствующий и вообще няшен, но Джону Шерлок показывает готовность говорить о фактах и не готовность говорить о чувствах.
Есть множество путей написать историю о проступке и прощении - лёгких и солнечных, как у Вудхауза и Роулинг, или мучительных и сложных, как у Моэма, но сценаристы "Шерлока" выбирают... никакой. Там нет развития персонажей, только вербальное прощение, полученное путём низкой манипуляции. Нет вообще роста, решения ситуации. Выбрать какой-то путь страшно, фанаты могут не принять и вообще, но не выбирать из-за этого ничего? И это общая тенденция сериала.
Как вырос Джон Уотсон за сериал? Как Шерлок Холмс? Лестрейд, Майкрофт? Только Андерсону досталось, но это так мерзко, что сценаристы сделали - предлагать смеяться на чувством его вины.
Мало того, сценаристы легко обошли все тяжёлые, но интересные места оригинала. К примеру, Холмс был наркоманом. Ну упарывался он почём зря неделями. В "Элементарно", который, на мой взгляд, прописан намного лучше, сценаристы что-то с этим сделали. У Гая Риччи в комиксообразном фильме и то сделали. Но Моффат с Гэтиссом просто пропустили это (ок, был обыск в первой части, но какое влияние на характер героя это оказало? В оригинале это было офигительно большим пластом его личности). Не было конфликт между Джоном-я-что-то-подозреваю-Уотсоном и Шерлоком-Уотсон-вы-обдолбались-я-не-преступник-Холмсом в самом начале, хотя это тоже такой двигатель их отношений вперёд.
В серии ещё очень много минусов, как, впрочем, и плюсов, но мне не нравится именно эта душевная холодность, безэмоциональность, игнорирование. Фарс может быть прекрасным фарсом, но в рамках сериала я ожидала увидеть character development.
суббота, 04 января 2014
пятница, 27 декабря 2013
Насчёт новой главы "Весной из Англии прочь". Она скоро будет, до конца недели, скорее всего. Небольшой простой связан с экзаменами)
В качестве извинений тем, кто ждёт, постараюсь приложить какую-нибуь арт-штуку типа рисунка)
А пока, тизер:
PWP
В качестве извинений тем, кто ждёт, постараюсь приложить какую-нибуь арт-штуку типа рисунка)
А пока, тизер:
PWP
понедельник, 23 декабря 2013
Мистер Хиддлстон в роли месье Люпена.
